Руны вызова(part 13) - Разное

ТРУДНЫЙ ДЕНЬ

Шесты мы заготовили только к обеду. Впрочем, о нем старались не думать. В пустых желудках и без того урчало, языки едва ворочались в пересохших ртах. Неподвижные водные зеркала притягивали наши взгляды как магнитом и делали жажду более мучительной.

Гор будто издевался над нами. То и дело подбирался к ближайшей лужице и жадно, шумно лакал. Мельчайшие брызги кусочками хрусталя разлетались в стороны, вода казалась идеально чистой.

Ребята смотрели на волка с бессильной завистью. Периодически я ловил на себе недобрые взгляды Витька или Лильки, они считали Гора моим.

Я горько усмехнулся: хорошо еще, не знали всей правды о волке. Невольно оглянулся на друзей и подумал, что они вряд ли мне поверили бы. Решили бы -- свихнулся на нервной почве.

Когда волк в очередной раз вернулся с болота и упал мне в ноги, я раздраженно прошипел:

--Специально, да? Не можешь уйти подальше в сторону?

Гор ответить не соизволил.

После своего внезапного возвращения он не сказал мне ни слова. Я уже начинал всерьез подумывать, что ночные приключения -- результат моего больного воображения. Сон, бред, галлюцинация, как ни обзови.

Этот волчара -- действительно кем-то прирученный зверь. Ну, остался по каким-то причинам без хозяина, прибился к нам. Предпочитает почему-то держаться ближе к людям.

Я хмыкнул: гораздо больше походит на правду, чем мои путаные воспоминания о страшной ночи. И о духе, якобы нечаянно вызванном легкомысленным Серегой.

Чувствуя себя полным кретином, я легонько толкнул волка в мохнатый бок и зло пробормотал:

--В молчанку играем? Ну-ну!

Гор шумно вздохнул и равнодушно повел на меня янтарным глазом. Я срезал с осинки последний сучок и взял следующее деревце.

--Хочешь, чтобы я считал себя шизофреником? Руна вызова, Витек посреди костра, наш с тобой идиотский договор... Выходит -- всего лишь сон?

Волк протяжно зевнул. Продемонстрировал мне ярко-розовый язык, великолепные зубы и пристроил морду на передние лапы.

Зверь как зверь. Понятно, что прирученный, раз в ошейнике. И к людям тянется, привык к ним.

Я уныло констатировал:

--Ладно, твоя взяла: я -- шизик.

Мысленный монолог прервал Вован. Он тщательно осмотрел подготовленные мною шесты. Потом отобрал нож и занялся последней осинкой. А мне сказал:

--Отдохни. Минут через пятнадцать пойдем.

Я с наслаждением вытянулся рядом. Подул на покрасневшие от непривычной работы ладони и негромко спросил:

--Думаешь, к вечеру болото пройдем?

Вован пожал плечами.

--Не думаю. Ежли б я один шел, а так...

Я встревоженно посмотрел на него.

--Хочешь сказать -- ночевать там придется?

--Ага.

--Но где?! Там же вода!

Вован неохотно буркнул:

--Островков полно. Глянь сам. Видишь, деревья торчат? Вот на таком и переждем ночь.

--Деревья, тоже мне!

-- Что есть.

Мы помолчали. Вован угрюмо заметил:

--Лилька с Витьком мешать будут. Ты за ними приглядывай. Чтоб без самодеятельности. Болото -- не Воскресенский проспект. Утопнут сдуру.

Я кивнул. Вован стряхнул с себя пахучие стружки. Вскочил и бодро воскликнул:

--Пора!

Он вручил каждому из нас по шесту и строго сказал:

--Порядок тот же. Сашок -- замыкающий, я -- впереди. Идти след в след. Слушаться каждого моего слова. Понятно?

Ответом было молчание. Кузнецов посмотрел на наши хмурые лица и с натужной веселостью сказал:

--Ничо, суслики! Живы будем, не помрем! Хотели поход, получили! Да какой...

Лилька коротко всхлипнула. Кузнецов подбадривающе пошлепал ее по спине и выдохнул:

--Надо идти. Время!

Мы мрачно переглянулись. Кузнецов шагнул прямиком в воду. Обернулся к нам и насмешливо улыбнулся.

--За мной! Воды не бойтесь. Я пробовал, идти можно, не топко. Двигаемся во-о-он к той кривой сосне. Там и передохнем.

Лилька жалобно пискнула, но порскнула следом. Серега обернулся и с чувством сказал мне:

--Знаешь, какие слова я больше всего ненавижу?

--Ну?

--"Надо идти". И -- "время". У меня на них теперь аллергия!

Он с тяжелым вздохом двинулся за Лилькой. Я посмотрел на Гора, жавшегося к моим ногам.

--Пойдешь с нами?

И едва не упал, услышав:

--Обязательно. Сейчас начнется самое интересное.

Я возмутился:

--Скотина! Что ты нашел здесь интересного? Мы едва на ногах стоим!

Глаза волка странно блеснули. Он почти вежливо ответил:

--Экстремальные ситуации -- лакмус для души человеческой. Впрочем, для любой другой -- тоже.

Я изумленно смотрел на своего невольного спутника. В голове мелькнула смутная мысль, но я поспешно отогнал ее: не смешно! Шесть рюкзаков, и один из них -- абсолютно неподъемный.

Я проводил взглядом осторожно ступившую в воду Лену и ехидно заметил:

--Кто-то обещал стать мне другом.

--Я помню.

--Так выведи нас к реке! Уверен -- ты сможешь.

Гор долго молчал, рассматривая меня как-то чересчур внимательно. Потом вкрадчиво предложил:

--Тебя -- хоть сейчас.

--Что значит -- меня? Нас шестеро.

Гор небрежно бросил:

--Забудь о них! Из этого болота им не выбраться. Слишком много ловушек.

--Как это -- не выбраться?!

--Вероятность остаться тут навсегда -- процентов девяносто. Может, больше. Я не могу просканировать болото полностью. Но то, что я вижу... Поверь, ничего хорошего.

Я оторопело смотрел на волка. Гор отстраненно заметил:

--Какой смысл гибнуть с ними? Ты совсем молод, вся жизнь впереди, подумай.

Я судорожно сглотнул перехвативший горло плотный комок, внезапно закружилась голова. Я растер пылающие виски и прохрипел:

--Они... они тоже молоды. Спасай всех!

Волк отрицательно помотал тяжелой головой. Я с ненавистью уставился в тускло поблескивающие круглые глаза и выдохнул:

--Тогда -- вон!

--Глупо.

--Вон!!!

Лена, ушедшая довольно далеко, обернулась и встревоженно позвала:

--Саш, не отставай! Ты должен ступать след в след, тут опасно, не забывай.

Я крикнул:

--Иду! Вы такую грязь со дна подняли, не ошибешься!

Действительно, за ребятами в относительно прозрачной воде змеилась широкая взмученная полоса. Головой этой огромной змеи был Вован, идущий первым, хвост заканчивался у моих ног.

Меня колотило. В голове теснились мысли, заставляющие стыдиться себя самого. Вдруг подумалось: может, Гор в чем-то прав. Незачем гибнуть сразу всем. Я не виноват, что именно мне представилась возможность выжить.

И стиснул зубы: ладно бы, я хоть как-нибудь мог помочь остальным, так нет же. Я беспомощнее Вована! Никогда раньше не бывал на болотах. Вообще мало интересовался лесом, больше книгами.

Еще раз обернулась Лена, и мои уши жарко запылали. Я буквально ненавидел себя за нечаянное предательство!

Не оставляя времени на раздумья, я ступил в воду, и меня передернуло от отвращения: от нее явственно попахивало тухлыми яйцами. Увидев мелькнувшую у самых ног длинную узкую тень, я вздрогнул и торопливо пошел вперед. Потом развернулся к Гору, оставшемуся на берегу, и холодно пообещал:

--Мы выберемся! Все. А ты лучше не подходи ко мне близко. Съезжу по спине шестом. Понял?

***

Островок, казавшийся с берега довольно близким, никак не хотел приближаться.

К сожалению, путь к нему не по линейке вычерчивали. Не знаю, чем руководствовался Вован, но петлял он почище иного зайца. И шел много медленнее, чем вначале.

Я даже успел догнать Лену и теперь едва не клевал носом в ее спину. Да и между остальными расстояние не больше двух-трех метров.

Ноги разъезжались на глинистом скользком дне, и я пару раз окунулся с головой. Вода, к моему удивлению, была ледяной. Где-то били ключи.

Лена тоже упала. С трудом поднялась, брезгливо отплевываясь. С нее водопадом стекали дурно пахнущие ручейки, на темных волосах остались какие-то травинки, ряска. Лицо стало голубоватым от холода, хотя над нами вовсю палило жаркое июльское солнце.

Загребая ногами тучи ила, я подобрался к ней поближе и предложил:

--Давай куртку, выжму. А ты футболкой займись, я отвернусь.

Лена жалко улыбнулась и прошептала:

--Один плюс, пить совсем расхотелось. Знаешь, я, кажется, наглоталась этой дряни.

Я махнул рукой.

--Плюнь. И я хлебнул.

Я подождал, пока Лена натянет мокрую футболку, и мы осторожно двинулись дальше. Меня удивляло: рассеянный обычно Казанцев ни разу не упал, берег свою гитару.

Витек словно почувствовал мой взгляд. Обернулся и хрипло пробормотал:

--Саш, пожевать бы чего. Голова кружится.

Орлов хохотнул:

--Голова -- это ладно. У меня, например, желудок бунтует. Я ему -- мол, завтракал сегодня, сволочь, а он мне -- когда это было. Урчит, бурчит, рычит, аж гул в ушах. Тяжко, сэры!

Лена засмеялась. Серега с угрозой пообещал:

--Не кинете что в мою топку, ей-ей сгрызу Витькову гитару! Вован клялся бросить ее самому голодному!

Вован выбрался из воды на толстый слой мха. Я видел: он напряжен, как струна. Зеленый ковер опасно колыхался под ногами, и Кузнецов не чувствовал под собой дна. Обходить же длинную зеленую полосу не было сил.

Вован хмуро распорядился:

--Всем стоять на местах. Я попробую перебраться на ту сторону. Ежли что...

Лена ахнула. Вован замялся. Отвел глаза и неохотно бросил:

--Сюда не лезть в любом случае! Сашок, шест мне протянешь, ясно? Остальные -- в сторону.

Он сделал осторожный шажок, тут же мох под правой ногой прорвался, и в трещину хлынула желтоватая вода. Вован потянул носом и смертельно побледнел. Едва заметным движением скользнул назад, снял с себя куртку и процедил сквозь зубы:

--Сашок, прими! Там нож и спички...

Неожиданно для всех молчавшая до сих пор Лилька громко взвизгнула:

--А еда?! Там была еда!

--И еда, -- криво улыбнулся Кузнецов. -- Куда ж ей деться...

--Куда? -- с нескрываемым сарказмом протянула Лилька.

Вован помрачнел. Посмотрел на меня и твердо сказал:

--Еда на утро, поняли, нет? Нам дальше идти! И силы нужны.

Лена торопливо воскликнула:

--Конечно! Мы не тронем, не беспокойся!

Лилька зло проворчала:

--Не тронем! Небось жрали в два горло за завтраком, а я еще толком и не проснулась тогда.

--И я, -- поддержал ее Витек. -- Пару ложек всего и проглотил утром...

--Пару ложек?! -- возмутился Орлов. -- А кто два раза добавку брал?!

Мы с Леной переглянулись. Я надел спортивную куртку Вована и едва не утонул в ней. Подзакатал рукава, покрепче перехватил двумя руками шест и угрюмо сказал:

--Двигай, Кузнецов. Только осторожнее. А эту куртку с меня только вместе с головой снимут!

Вован кивнул и быстро пробежал несколько метров. Зеленый ковер под ним прогибался, но держал. Вован замер на секунду. Потом, к нашему изумлению, размашисто перекрестился и птицей перелетел оставшийся кусок. Скользнул снова в воду. Подпрыгнул, пробуя крепость дна, и счастливо крикнул:

--Живем еще, суслики! Давай, Лилька, твоя очередь!

Лилька побледнела и попятилась назад. Лена успокаивающе сказала:

--Не бойся. Ты раза в два легче Кузнецова, проскочишь.

--А почему не ты?! -- плачущим голосом закричала Лилька, с ужасом глядя на тяжело колыхающееся зеленое поле.

Мне послышался чей-то смешок. Я вздрогнул, повернул голову и поймал напряженный, заинтересованный взгляд волка.

Я нахмурился: за время, что мы с ребятами кружили по болоту, он ни разу не потерял нас из виду. Все время двигался параллельным курсом, немного опережая. Потом ложился на какое-нибудь полузатопленное бревно и гипнотизировал меня взглядом. Правда, свои гнусные предложения держал при себе, просто наблюдал за нами.

Лилькины вопли почему-то вогнали меня в краску, и я вкрадчиво заметил:

--Вообще-то, гораздо безопаснее идти сейчас.

--Почему это?!

Я пожал плечами.

--Представь перетертую старую веревку. Первый по ней спустится, второй и третий тоже, а вот под четвертым она оборвется. Ты ж физику учишь, понимать должна...

Лилька физику никогда не знала. Но ссылка на нее показалась Кочетковой вполне солидной, и она сдалась. Тоненько поскуливая, взобралась на моховое полотнище и застыла дрожащим столбиком. Серега широко ухмыльнулся:

--Стоять намного опаснее, чем идти!

Лилька побледнела и сделала робкий шажок. Орлов насмешливо предупредил:

--Будешь топтаться на месте, прорвешь!

Вовану наш затянувшийся спектакль надоел, и он рявкнул:

--Бегом, колченогая!

Лилька крика не ожидала. Она вообще не привыкла, чтобы на нее повышали голос. Поэтому автоматически подчинилась.

Перелетела опасное место за несколько секунд и с облегченным всхлипом почти упала в руки Вована. Кузнецов отставил ее в сторону как куклу, оглядел сурово и воскликнул:

--А шест где?!

--Там, -- пискнула Лилька, бледнея.

Вован разъяренно сплюнул и крикнул нам:

--Еще кто забудет шест, побежит обратно! А Лилькин -- Сереге передайте.

Мы дружно закивали. Вован возмутился:

--Ну? Сколько ждать? Орлов, давай!

--Почему он?! -- визгливо запротестовал Витек. -- У меня -- гитара!

--И что? -- удивился Вован.

--Я первым пойду, пока мох еще держит!

Кузнецов побагровел. Серега торопливо заявил:

--Да пусть бежит! Мне не к спеху.

За моей спиной закряхтел, закашлял Гор. Будто смехом давился. Я стиснул зубы и даже не обернулся в его сторону.

Серега подтолкнул Казанцева в спину и шепнул мне:

--Вот кроль, никогда б не подумал.

Лена подождала, пока зеленоватый от волнения Витек не отойдет подальше, и вступилась:

--Ты не прав, он отличный парень. Просто...

--Что -- просто?

--Просто у него воображение богатое. Ну, как у любой творческой личности...

--Ага! И поэтому он трус?

--Поэтому.

--И подлец?

--Как тебе не стыдно!

--Действительно, Серый, это перебор, -- поддержал Лену я.

Орлов осмотрел нас с ног до головы и ухмыльнулся:

--Сэры, снимаю перед вами шляпу! До сих пор не потерять розовые очки... преклоняюсь!

По другую сторону мохового полотнища гневно забрызгал слюной Вован, и мы перестали пререкаться. Серега помог Лене удобнее взять шест. Потом наклонился ко мне и ядовито шепнул:

--Спорим, к завтрашнему полудню ваши розовые очечки слетят?

--Ты о чем? -- буркнул я, напряженно наблюдая, как Лена перебегает широкую зеленую полосу.

--О Кочетковой и Казанцеве. Я ж не юродивый, как некоторые, правде в глаза смотреть не боюсь...

Я снова услышал короткий смешок и помрачнел: это наслаждался увиденным наглый пришелец. Я оттолкнул Серегу и прорычал:

--А если понятнее?!

--Куда уж понятнее, -- фыркнул Серега. -- Я имел в виду -- эта сладкая парочка еще даст нам прикурить.

Я удивленно протянул:

--Парочка? Тебе же всегда нравилась Лилька!

--Точно. И именно в прошедшем времени.

--Но почему?

Серега пожал плечами.

--Мой дед сказал бы: в разведку с ними не пойдешь. Продадут. Если смогут этим спасти свои шкуры.

--С ума сошел!

--Ага. А ты -- нет. Тоже, интеллигентишка.

--Что?!

--То! Воспитание у тебя дурацкое, Сашка. Все обидеть кого-нибудь боишься. На шею тебе сядут, ножки свесят, а ты еще спросишь -- удобно ли. Тьфу!

Прервал Серегу разъяренный рев Вована:

--Вы! Двое! Седьмой час уже, или вы стоя спать сегодня будете, как слоны?!

--Почему -- стоя? -- ошарашенно пробормотал я.

--Потому, -- прорычал Кузнецов. -- Нам до островка еще пилить и пилить! Время поджимает, поняли, нет? Короче -- пора идти. Серый, вперед!

Серега поднял Лилькин шест и покорно двинулся к моховому полотнищу. Ступил на него, обернулся и заявил:

--Добавь в мой словарь еще словечко -- "вперед".

--Какой словарь? -- удивился я.

--Слов, которые я ненавижу. Это -- четвертое.

***

До вожделенного островка мы добрались уже в сумерках.

Солнце давным-давно скатилось за лес. Только верхушки самых высоких деревьев еще золотились. И горизонт на западе багрово рдел, обещая на завтра сильный ветер.

Мы к этому времени устали так, что еле передвигали ноги. Сухая земля показалась едва ли не волшебством. Таким же волшебством выглядели несколько кустиков морошки, росшей у самого берега.

Вован -- он прилично осунулся за сегодня -- ткнул в них пальцем, тщательно пересчитал и прохрипел:

--По два куста на нос. Нам с Сашком -- по одному. Только не заглатывать все сразу, не питоны! Обобрать кусты и медленно сосать ягоды. По одной. Мед-лен-но. Поняли, нет?

Не успел он договорить, как Лилька с Витьком бросились к самым богатым кустикам. Лена оглянулась на нас. Я кивнул.

--Давай-давай. Мы потом.

Серега хмыкнул:

--А то стопчем друг друга. Или морошку подавим. А тут каждая ягодка на вес золота.

Вован обошел крошечный островок. Вернулся и разочарованно пожал плечами.

--Больше ничего. Ну и паршивое ж болото! Гнилостное какое-то, и воды многовато.

Мимо нас, отводя глаза в сторону, прошмыгнули Лилька с Витьком.

Лена подошла к морошке, и я увидел, с каким изумлением она рассматривает оставшиеся кусты. Потом она обернулась и с улыбкой сказала:

--Вованчик, одолжи бейсболку, а то моя мокрая.

Кузнецов вдруг помрачнел. Неприязненно покосился на Лильку с Витьком, но свою кепку протянул безоговорочно. Лена виновато пояснила:

--Лучше так: я сейчас все ягоды соберу, и мы их поделим.

Мы переглянулись. Орлов кивнул:

--Давай! Всегда приятно прийти к готовому ужину. А то собирай сам, то-се...

Оставшиеся шесть кустиков Лена обобрала молниеносно. Кочеткова с Казанцевым свои два обрабатывали не в пример дольше. Впрочем, когда Климова протянула нам бейсболку, удивляться мы перестали: там перекатывались всего-то с десяток полузеленых ягод.

Орлов гулко сглотнул и пробормотал:

--А и хрен с ней! Всегда ненавидел морошку.

Вован тяжело прошел к берегу. Долго стоял, о чем-то раздумывая, потом вернулся и глухо сказал:

--Парни, по паре ягод взять придется. Они кислые, жажду снимут. -- Он тщательно отобрал самые зеленые и протянул кепку Лене. -- Держи. Это тебе.

Лена смотрела на шесть самых крупных спелых морошин, и губы ее дрожали. Она прошептала:

--Возьмите еще по одной...

Серега, уже сосавший свою ягоду, страшно скривился и простонал:

--Ты чего, Климова, смерти нашей хочешь?! Это ж гольный уксус!

--Точно, -- подтвердил я, с острым наслаждением перекатывая на языке кислый, сочный камушек.

Давно пересохший рот стремительно наполнялся слюной, и жажда действительно отступала.

Солнце окончательно скрылось, на землю спустилась короткая летняя ночь. Осточертевшее за день болото наконец перестало мозолить глаза, о нем напоминал лишь отвратительный запах и привычный гул вырывающихся на поверхность пузырей.

Земля за день прогрелась, и мы упали в траву как подкошенные. Спать почему-то не хотелось. В голову лезли тревожные мысли, да и желудок подвело от голода. Мой, например, так урчал после жалкой порции ягод, что я боялся: Лена с Лилькой услышат.

Все молчали, обсуждать было нечего. Неожиданно Вован приподнял голову и шепнул:

--Слышите?

Ответить никто не осмелился: мы СЛЫШАЛИ.

К сожалению.

Откуда-то издалека до нас отчетливо донесся тоскливый переливчатый вой. Через несколько минут к нему присоединились с севера. Чуть позже к страшному хору примкнули и с юга.

Казалось, нас окружали. Наш крошечный островок омывался жутким воем, словно камушек в бурных водах горной реки. В нем слышались всепоглощающая ненависть и жажда крови.

Мы остолбенели.

Мое сердце ухнуло куда-то в желудок и колотилось так, словно сваи вбивало. Руки мгновенно стали влажными, волосы прилипли к вискам, меня залихорадило.

Незаметно для себя мы сбились в жалкую дрожащую кучку и широко раскрытыми глазами уставились на страшное болото.

Сначала мы ничего не заметили, как ни таращились. Потом в отдалении вспыхнули два маленьких золотистых фонарика. Прямо напротив меня.

Я почувствовал, как дрогнуло плечо стоящего рядом Вована, и с трудом заставил себя обернуться.

Лучше бы я этого не делал! Там, за нашими спинами, тоже плавали в темноте два огонька. По тому, как вскрикнул Витек, глухо выругался Серега, и обреченно пискнула Лилька, я понял: они видели то же самое.

Я закрыл глаза и посчитал до десяти. Еще раз до десяти. Еще раз. Потом с надеждой прошептал:

--Может, это болотные огни?

Ответом стал дружный душераздирающий вой многих глоток.

Странные огоньки уже не висели неподвижно. Они кружили вокруг нас, и с каждым витком подбирались все ближе и ближе. И держались по-прежнему парами.

От тоскливой песни, выводимой невидимыми солистами, кровь стыла в жилах. Ноги не желали держать, они дрожали и предательски подламывались в коленях.

Лилька испуганно продребезжала:

--В-волк-ки?

И как нажала на невидимую кнопку.

Янтарные огни словно взбесились. Они припали ближе к земле, будто опустились невидимые морды, и стали приближаться к острову с ошеломляющей быстротой.

Самое страшное, вой стих совершенно. Тишина оглушала и замораживала. Я никогда раньше не думал, что тишина может быть настолько вязкой.

Рядом полуобморочно выдохнула Лилька и осела к нашим ногам.

Как ни странно, это привело меня в чувство. Я присел на корточки, нащупал чей-то шест. Судорожно сжал его и шагнул вперед. И боковым зрением отметил, как рядом встал Вован: в его руке поблескивал раскрытый нож, а глаза горели ничуть не менее яростно, чем у хищников, окруживших наш остров.

Лена быстрым движением погладила по голове лежавшую без сознания Лильку. Схватила камень и подбежала к нам.

Витек истерично взвизгнул:

--На волков? С ЭТИМ?!

--Ничо, -- с нехорошей ухмылкой отозвался Вован, -- с пару глоток порвем, глядишь, другие уберутся.

А Серега Орлов вдруг завопил, будто его УЖЕ режут:

--Чтобы меня -- на ужин?! Схарчить так, без соли и перца?! У-у-у... -- И, завывая, как сумасшедший, бросился на прячущихся в ночи врагов.

С голыми руками!

Нет, с шестом.

Мы с Вованом от него такого не ожидали. Едва успели перехватить у самого берега. А Серега, оглушительно крича, все рвался и рвался из наших рук. Невнятно обещал с кем-то рассчитаться, кого-то порвать на ленты, растереть в порошок и смешать с дерьмом. Ту сволочь, наверное, что все это устроила.

На какое-то время мы даже забыли об окруживших нас зверях. Главной проблемой стало -- не пустить свихнувшегося Орлова в болота.

Нелегкая задача!

Кузнецов решил ее просто, нужно отдать ему должное. Когда Вовану надоело оттаскивать Серегу от трясины, он от души отвесил ему внушительную затрещину. А потом усаживал сомлевшего Орлова на землю и виновато бормотал:

--Кажись, перестарался малость. Рука, она себя не сознает... Ничо, щас очухается...

Я, потрясенный, таращился в темноту: огни погасли. Погасли все до одного, как по волшебству. Лена изумленно прошептала:

--Неужели ИХ напугал Сережкин крик?

Вован шумно выдохнул и уважительно покосился на сидевшего рядом Орлова. Подумал и буркнул:

--Ну... ТАК орать... У бедняг, наверно, эти...как их... -- ага! -- барабанные перепонки полопались...

И шарахнулся в сторону: словно опровергая его слова, в мой бок ткнулся влажный, холодный нос волка.

Серега мгновенно пришел в себя и с проклятьями откатился от меня подальше. Лена испуганно взвизгнула. Вован глухо выругался и снова схватился за нож. Я протестующе поднял руку.

--Это Гор, не бойтесь!

Кузнецов недоверчиво смотрел на запаленно ходившие бока зверя, потом неохотно согласился:

--Ага, понял. Твой волк. То есть -- пес. Который почти домашний.

Лена пробормотала:

--Думаю, он и отогнал. Тех. Других.

Вован опять кротко согласился:

--Ну да -- он. Не этот же суслик. -- И кивнул на испуганного Серегу.

Я заметил, что глаза Гора как-то странно блеснули. То ли насмешку я в них рассмотрел, то ли невольное уважение.

В голове мелькнула неясная мысль, что летом волки обычно в стаи не собираются. И на людей не набрасываются, я где-то об этом читал.

Но я слишком устал, чтобы спокойно подумать.

***

Мы постепенно приходили в себя. Присутствие СВОЕГО волка как-то успокаивало.

Даже Лилька больше не смотрела обреченно. Она пришла в себя и начала снова устраиваться на ночь. Подгребала под голову какую-то труху из травы, прошлогодних листьев и сухих иголок. Мы тоже легли.

Лишь Витек Казанцев все не мог отойти от недавнего страха и посматривал на волка с явной неприязнью. Но Гор улегся рядом со мной и больше не напоминал о себе ни звуком. А вскоре его ровное дыхание показало нам: он уснул.

Орлов завистливо пробормотал:

--Счастливый. А у меня, сэры, ни в одном глазу. Устал как собака, а вот вырубиться -- никак.

На крошечный островок снова опустилась тишина. Болото казалось странно живым: оно шевелилось и дышало рядом. И окончательно лишало нас сна.

Незнакомые звуки заставляли вздрагивать, будили воображение. Наш остров окончательно затерялся в огромном, враждебном мире -- и в ночи! -- мы чувствовали себя на нем словно в клетке.

Завтрашний день пугал. У нас перехватывало дыхание, мы боялись вообще не вернуться домой. Город, школа, уютные квартиры, чистые, пустующие сейчас постели, несчастные наши родители, не подозревающие ничего плохого -- все казалось не более реальным, чем сказочная страна Оз. И страшно далеким.

Когда Витек взял гитару, мы вздохнули с облегчением.

Мягкие серебристые звуки ненавязчиво вторгались в сознание. Органично вплетались в ночь и скоро заслонили собой все. Холодные колючие звезды приблизились и пылали теперь над самыми нашими лицами. Ночной воздух стал странно свеж, исчезли куда-то отвратительные миазмы лежащего рядом болота.

Мелодия становилась все более легкой, завораживающей. Хрустальный поток подхватил меня и понес, а вокруг падали мохнатыми осенними хризантемами звезды...