Руны вызова(part 12) - Разное

ГОР НАШЕЛСЯ

Потеря рюкзаков повлияла на нас по-разному.

Лилька откровенно страдала. Кочеткову и в поход-то еле уговорили пойти, она все переживала из-за временно покинутых благ цивилизации. Туалет там, контрастный душ, мягкая постель, невозможность в полной мере пользоваться косметикой. Лилька единственная прихватила с собой не только спальный мешок, но и надувной матрас с подушкой. Конечно, все это тащил Вован, не сама Лилька.

Витек Казанцев словно погас. Смотрел на нас рассеянно, а за свою гитару держался как утопающий за соломинку. О чем он думал, я не мог понять. Иногда казалось, Витек уже и с жизнью попрощался. Не верил, что мы когда-нибудь выберемся из леса. Сучок где хрустнет, он аж подпрыгивал и судорожно прижимал к груди гитару. И на висках мгновенно выступал пот.

Серега поглядывал на нас задумчиво. Будто так до конца и не понял всей опасности ситуации. Я хмыкнул: наверняка Орлов счел пропажу рюкзаков очередным приключением. И хорошо, если не забавным. Не удивлюсь, если Серега радовался, что тяжеленный рюкзак тащить больше не нужно.

Лена... Лена стала еще серьезней, чем обычно. Ее большущие карие глаза тревожно поблескивали, но она как-то находила в себе силы успокаивать плачущую Лильку.

Утешала -- мол, остаться без рюкзаков в середине лета, не так уж страшно. Напомнила Лильке о грибах и ягодах, чем вызвала почему-то еще большую истерику.

Грибы... Она, Лилька, ненавидит грибы!

Ягоды... вместо любимой сырокопченой колбасы!

Над ней издеваются!

Мне тоже страшно, не скрою. Я изо всех сил старался бодриться: и правда, какой смысл лить сейчас слезы? Вот если бы они могли вернуть нам рюкзаки или хотя бы компас... О-о-о, я бы мгновенно стал чемпионом по "слезопусканию"!

Я тут же подхватил идею Климовой о грибах. Убеждал всех и себя самого, что продержаться несколько дней в летнем лесу -- пара пустяков. Главное, выйти к речке с забавным именем Чистая.

Елки, неужели мы без рыбы останемся? Или без раков? А если честно, то и на голодный желудок до хутора запросто можно добежать. Подумаешь, день-два перетерпеть! Даже интересно.

Я где-то читал: без пищи человек может прожить больше месяца. А что такое несколько дней? Тьфу -- мелочь!

Как ни странно, больше всех наши потери изменили Вована. Если до этого Кузнецову приходилось то и дело напоминать, что он вожак, то теперь...

Теперь он посматривал на нас, как наседка на только что вылупившихся цыплят. Озабоченно и с тревогой. И возможно, был прав.

Я завистливо вздохнул: для Вована этот поход не первый. Он с ребятами из своей секции частенько пропадал в лесах неделями. Даже зимой. А уж какие рюкзаки они на себя взваливали...

Мне такой и не поднять!

Мои путаные мысли прервала команда "привал". Я не слишком обрадовался -- без груза я осилил бы еще пару километров. Разве только девчонки устали?

Рассыпаться по поляне мы не успели. Сурово осмотрев нас, Кузнецов коротко распорядился:

--Выворачивайте карманы!

На этот раз Вовану беспрекословно подчинились даже Лилька с Витьком. Кучка на траве все росла и росла, оставалось удивляться, какой только дряни мы не таскаем с собой. А вот нужного -- почти ничего.

Радовали глаз -- моя зажигалка, коробок спичек, принадлежащий Вовану, и его же складной нож. В карманах Кузнецова оказались также солидный ломоть хлеба и кусок сала, запасливый Вован собирался пожевать на ходу.

Лена выложила шоколадку и упаковку жевательной резинки. Витек -- несколько ирисок. Серега -- горсть семечек. У Лильки в карманах оказалась лишь косметика.

Даже сотовые телефоны остались в рюкзаках. Впрочем, они были здесь бесполезны, сигнал пропал еще вчера утром...

Носовые платки, блокноты, ручки, Ленин фотоаппарат и гитара Казанцева нашего предводителя не заинтересовали. Он отобрал съестное и растолкал по своим карманам. Там же исчезли спички, зажигалка и нож.

Вован помолчал и хмуро сказал:

--Сохранился бы компас, проще было б вернуться в город. А так -- придется идти к хутору. Меньше вероятность окончательно заблудиться. Речка -- неплохой ориентир.

Мы смотрели на него как кролики на удава. Мизерность наших припасов угнетала. За плечами замаячила костлявая дама в черном с острой косой. Ее зубастая ухмылка вгоняла в ступор.

--Меня слушать как Бога, понятно говорю? -- грозно рыкнул Вован. -- Ежли что, отлуплю без всяких, клянусь!

Лилька громко икнула. Витек пошел пятнами и приоткрыл было рот, но высказаться не успел. Кузнецов поднес к его носу огромнейший кулак и ледяным тоном произнес:

--Когда говорю по делу, остальные внимают молча. Ежли хотите попасть домой, забудьте о... э-э...

--Демократии, -- тихо подсказала Лена.

--Вот-вот. О ней самой.

Витек с Лилькой переглянулись. Вован криво усмехнулся:

--От рюкзаков вы избавились, так что пойдете быстро. Порядок таков: я прокладываю тропу, за мной идет Лилька. Следом -- Серега, Витек, Лена, замыкающим -- Сашок. Он мой зам. Его слово, ежли я молчу, закон.

Витек пренебрежительно хмыкнул. Вован твердо сказал:

--По шее он вам, конечно, не даст, натура не та. И воспитание. Зато дам я! И как следует. Только услышу, что с ним пререкаются.

--И мне? -- кокетливо улыбнулась Лилька.

--Тебе -- в первую очередь, -- угрюмо буркнул Вован. -- Чтоб воду не мутила.

Лилька насупилась и отвернулась. Кузнецов еще раз придирчиво осмотрел нас и скомандовал:

--Двинули! -- И нырнул в заросли орешника.

За ним неохотно последовали остальные. Лена немного отстала. Поравнялась со мной и негромко сказала:

--Всегда говорила: Кузнецов -- не дурак.

--Если не в школе, -- фыркнул я.

--Заметил, как умно нас расставил? Лильку с Витьком разделил.

--Эт-то он правильно, -- пропыхтел я, тоже вламываясь в орешник.

Вован как всегда спрямлял путь, не обращая внимания на подобные досадные мелочи. Мнение остальных его волновало мало. А если учесть, что нас теперь поджимало время... Мало не покажется!

Я представил предстоящий маршрут. Невольно поежился и пробормотал:

--Ох, и загоняет нас этот умник...

Лена грустно отозвалась:

--Лишь бы к хутору вывел.

Я едва спас правый глаз от острого сучка. Но царапину на висок посадил приличную и зашипел от боли.

--Если через четыре дня мы не окажемся дома, родители начнут бить тревогу, -- с надеждой предположил я. -- Маршрут им известен, так что нас быстро найдут. В лесничестве вертолет есть, я как-то репортаж по телику видел.

Лена долго молчала. Потом серьезно заметила:

--Для этого нужно выйти хотя бы к речке. Здесь нас не увидят. Сам понимаешь, весь лес не обшарить.

Мы отвлеклись и отстали, спину Витька практически не было видно. Мы встревоженно переглянулись: Казанцев ждать не станет. Он и не заметит, что нас нет.

Мы с Леной уже не шли, бежали. Какая-то коварная коряга бросилась под ноги, и я кубарем скатился с холма, прилично опередив Лену. С трудом поднялся: колени прилично саднило. Я дрожащими руками стряхнул с себя сухие прошлогодние листья и печально констатировал:

--Знаешь, рюкзаки, конечно, натирали плечи, тут Серый прав, но...

Лена смотрела сочувственно. Я закончил:

--Но с ними мы так не неслись бы! Сорок килограмм Вована все же тормозили. Зато теперь -- держись.

Постанывая, я потрусил за Климовой. Натруженные за последние дни мышцы ныли, болели только что ушибленные колени, и я угрюмо думал: "Нет, все-таки Вован за старшего -- это перебор..."

***

Кузнецов оказался прав, минут через двадцать мы уткнулись в ельник. Он стоял перед нами сплошной стеной и выглядел непреодолимой преградой.

Макушки елей уходили ввысь, между лохматыми темно-зелеными ветвями заплутало крохотное облако, небо казалось чрезмерно белесым, словно выгоревшим.

Деревья стояли плотно, почти смыкаясь кронами и не пропуская вниз солнечного света. Пахло сыростью и гнилью. В лица нам щетинился иглами молодняк.

Лилька брезгливо ткнула пальчиком в паутину, натянутую между деревьями, и недоверчиво прошептала:

--Нам сюда?

Вован хмуро сказал:

--Ельник не обойти. Он тянется в обе стороны на километры. Просто берегите глаза. Да поменьше обращайте внимания на мелочи.

Он решительно раздвинул рукой колючие ветви и двинулся вперед. И даже сумел перейти на бег.

Я пропустил вперед Лену и неохотно потрусил следом. Если только ЭТО можно назвать бегом.

Под ногами пружинил толстый слой старых игл. Кроссовки временами скользили, под ними рассыпались в пыль давно сгнившие ветки. Обросшие мхом завалы вырастали на пути едва ли не на каждом шагу, перебираться через них -- настоящая мука.

Никогда не любил ельники!

Воздух стал влажным, тяжелым и затруднял дыхание. Деревья теснились вокруг враждебные, подстерегающие. Мертвые переплетали свои ветви с живыми, протискиваться сквозь колючий заслон было все сложнее и сложнее.

Мы двигались словно в жидком киселе, удушливом и плотном. От земли поднимались ядовитые испарения. Мох прямо на глазах становился толще, взбирался на деревья все выше, а вспучившиеся корни мертвых деревьев коварно бросались под ноги.

Скоро мы почувствовали близость болота. Мох все чаще прогибался под нами, наверх прорывалась желтая, отвратительно пахнущая вода. Комары тучами висели в воздухе и наполняли его немолчным звоном. Под ногами хлюпало, чавкало, дышало. Тут и там появились непересыхающие лужицы, покрытые ряской.

Мы не переговаривались, слишком устали. Бездумно продирались сквозь ельник, стараясь не выпускать из поля зрения спину бегущего впереди товарища, и почти полностью повторяли его маршрут. Спотыкались, временами падали. Невнятно бормотали проклятия неизвестно кому. Вскрикивали, когда едва ли не на голову рушилось мертвое дерево, и спешили дальше.

Лес казался нескончаемым. Мы как-то забыли о словах Вована, что ельник тянется довольно узкой полосой. С трудом поверили собственным глазам, когда один за другим вывалились на открытое пространство. И замерли потрясенные: перед нами простиралось огромнейшее болото.

Оно тянулось до самого горизонта.

Зеленые заплаты перемежались бесчисленными водными зеркалами, в них отражалось опрокинутое небо. Горбатые, заросшие мхом кочки, смотрелись спинами диковинных животных. Крохотные островки с жалкими заморенными деревьями выглядели пародией на примыкающий к болоту величественный ельник...

Мы растерянно всматривались в чудовищное болото, пытаясь не думать - как мы будем его пересекать. Мы чувствовали себя слабыми и ничтожными. Мы ничего не стоили вне города и привычных благ цивилизации. Особенно остро это ощущалось здесь, на краю мира.

Не верилось, что за страшным, нескончаемым болотом что-то есть. Оно внушало нам нестерпимый, почти животный ужас. Вздыхало, ворочалось перед нами, пускало зловонные пузыри и ждало...

Вован бросил на нас быстрый взгляд и угрюмо сказал:

--Полчаса на отдых. Всем. А мы с Сашком займемся шестами.

Лилька упала на землю и умоляюще прошептала:

--Пить хочется...

--Недавно пила, -- безжалостно отрезал Вован.

--Как же, недавно!

Кузнецов сухо заметил:

--За завтраком.

Мы молчали, старались не смотреть на Лильку. Если честно, напиться мечтали все. Думаю, Вован тоже.

Только какой смысл ныть? Воды у нас все равно нет.

Кузнецов кивнул мне и двинулся обратно к ельнику. Я с завистью посмотрел на друзей: больше всего на свете хотелось поваляться в траве, я в жизни не ощущал себя настолько выжатым.

Спорить с Вованом я не стал. Ясно ведь -- без жердей в болото не сунешься. Я хмуро усмехнулся: и эти мизерные знания из книг, не из опыта. Никогда раньше в болота не ходил, даже за клюквой. Да и сейчас, будь моя воля, ждал бы вертолета здесь, на берегу.

Я трус, да-с...

Себе-то врать бессмысленно.

Вован безжалостно сломал живую осинку и протянул мне нож.

--Садись. Будешь очищать от веток. А я поищу другие.

--Чего тут искать, смотри -- сколько поваленных. И голых полно, почти без веток. Давай возьмем их, дел-то...

--Не пойдет, -- возразил Кузнецов.

--Почему?

--Труха одна. Смотри.

Вован поднял с земли почти идеальный шест, оперся на него, и тот мгновенно хрустнул, переламываясь. Кузнецов брезгливо швырнул обломки мне на колени:

--Живое дерево нужно. Лучше -- осина. Она гибкая. И желательно, ствол -- в руку толщиной, чтоб вес держал. -- И ушел.

Я обреченно вздохнул и склонился над будущим шестом. Уставшие руки подрагивали и с трудом удерживали нож.

Я упрямо срезал ветку за веткой. Утешал себя -- мы не первые и не последние, кто лезет в болота. А если учесть, что многие идут туда добровольно, за морошкой, например, или клюквой, то чем мы хуже?

Солнце поднялось выше, и я перебрался в тень. Почти полная тишина угнетала. Иногда казалось, что я внезапно оглох.

Изредка с громким бульканьем прорывались из глубин пузыри зловонного болотного газа, и я нервно вздрагивал. Ребята, видимо, придремали, они даже не переговаривались.

Время от времени я бросал взгляд на лежащую в траве Лену, и вяло думал: "Пустячный поход обернулся серьезным испытанием. И ладно бы для нас, а то и для девчонок. Чем все закончится, непонятно. Хорошо бы сегодня же выбраться к реке..."

По нашим расчетам, от Чистой за день можно дойти до хутора. Если без рюкзаков и лишних привалов. А уж там все просто.

Мои неспешные размышления прервал неожиданный треск. Будто кто-то продирался сквозь ельник, безжалостно ломая сухие ветки.

Но кто?!

Вован бродил совершенно в другой стороне, я прекрасно его со своего места видел. Поэтому насторожился. Вскочил и напряженно уставился на деревья.

Сердце внезапно зачастило. Голову кружила безумная надежда: вдруг ТАМ лесник или просто какой-нибудь ненормальный турист? Не одни мы по лесам бродим, лето же, дураков полно, кому дома не сидится...

Треск становился громче. Неизвестный ни осторожничать, ни скрывать свое присутствие не собирался. Ломился сквозь заросли как лось.

Шум услышал и Кузнецов. Глаза его заблестели, он в несколько прыжков оказался рядом. Сунул мне в руку очищенный от веток шест. Сам перехватил удобнее только что сломанное деревце и нехорошо ухмыльнулся.

--Ты чего? -- пролепетал я.

--Да так. Вдруг это те самые шутники, что наши рюкзаки утром стянули? Ну, я им тогда...

Договорить Вован не успел. Ветки невысокой елочки задрожали, и прямо нам под ноги с хеканьем вывалился огромный волк. Знакомый серебристый ошейник туго обхватывал могучую шею, с длинного языка срывалась тягучая слюна, мохнатые бока запаленно ходили.

Глаза Кузнецова стали круглыми, рот открылся. Он почти с ненавистью уставился на незваного гостя. А я изумленно прошептал:

--Гор...